Немногочисленный клан Гилдора Инглориона, нолдор из Норготронда, веками путешествует по лесам Рованиона и долинам Эрегиона, нигде не задерживаясь надолго. Когда Зло поселилось в Дол Гулдур и дубравы южного Зеленолесья стали слишком опасны, Гилдор увёл свой отряд южнее, под сень меллорнов Лотлориэна. Там и произошла встреча моего отца из рода нолдор с моей матерью - одной из нандор, подданных Владычицы.

Я родился в 2903 году Т.Э.
Детство мое в Золотолесье было счастливым и беззаботным. Могущество Галадриэль хранило этот благословенный край в дни, когда его обитателям не хватало длинных луков и острых мечей.
Когда мне минуло десять и подошла пора имянаречения, мать нарекла меня на языке квэниа - Илувиэн, тоскуя о родичах на севере и надеясь, что когда-нибудь леса очистятся от скверны, и станет в них светло и привольно всем свободным народам. Отец же дал мне имя - Фэарнил, так как видел, что веления фэа сильны во мне, и подчас, руководствуясь ими, я нахожу свой путь.

Отец. Матушка... Я пишу эти строки, а сердце сжимается от тоски. Мне казалось, мы будем всегда, как и было предрешено в Изначалье. Я всегда буду чувствовать твою сильную руку на своем плече, отец, когда ты учил меня метать копье. Я всегда буду видеть твои глаза цвета весенней листвы, моя любимая, дорогая матушка, когда ты рассказывала по вечерам предания древних эпох или просто перебирала струны лютни. Искажение проникло в мир, и мы разлучены. Возможно, навеки. Я пишу эти строки в память о вас и о тех временах, когда надежда переполняла наши души, затмевая предчувствие скорой беды.

В 2941 году Т.Э. Светлый Совет изгнал Зло из Дол Гулдур, и в южном Лихолесье ненадолго воцарился относительный мир и покой. Гилдор решил воспользоваться передышкой и увести свой клан на северо-запад, по перевалу через Мглистые горы. Вместе с родителями (мать моя последовала за мужем) я покинул родной Лориэн.
Это было первое большое и трудное путешествие в моей недолгой жизни. В мягком климате Золотых Лесов эльфы позабыли о пронизывающем ледяном ветре, снеге в лицо, смертоносных лавинах и устрашающих камнепадах. Но Гилдор вёл нас уверенно, подбадривая и помогая без устали, и мы все благополучно миновали Кирит Форн-эн-Андраф, оказавшись в гостеприимных чертогах Элронда.

Там я впервые увидел Следопытов. Помню, особенно поразили меня их лица. Годы войны, усталость и пережитые испытания нанесли на них свой отпечаток, избороздив морщинами и шрамами. Даже у самых молодых в глазах поблескивала сталь. Эти гордые люди умели убивать, но не утратили внутреннего благородства.
Я изумлённо разглядывал дунэдайн, пока их предводитель беседовал в Каминном зале с Владыкой Элрондом. Я видел и их детей, нашедших в Имладрисе защиту и приют - среди них особенно выделялся юный Эстель, друг Элладана и Элрохира. В нем, как ни в ком другом, ощущалось родство с нами. Кровь Старших Детей несомненно текла в его жилах. Я не помышлял тогда, что настолько близок к правде: темноволосый и сероглазый, Эстель действительно был родичем Элронда и будущим предводителем дунэдайн, Арагорном.

Восстановив силы, мы отправились дальше на северо-запад, в земли людских королей. В лесном краю, на берегу гладкого, как зеркало, озера Мелуйнен нашли мы свой приют. Часто, сидя на берегу у самых вод, я смотрел, как озеро бережно укачивает звёзды, едва колебля их отражения. Я вспоминал бездонное небо, раскинувшееся над кронами меллорнов, и думал о том, увижу ли их снова.
Но время мечтаний было недолгим. Неожиданно с востока пришли тролли. Их было несметное количество, вместе с ними шли орки, огромные и свирепые. И если бы не подоспевшие на зов Гилдора дунэдайн...

Моя жизнь навсегда разделилась - на то, что было до этой кошмарной ночи, и то, что было после. Мы бились отчаянно. Я помню, отец, как ты всадил копье в живот тролля, как матушка вскрикнула, прикрывая тебя от страшного удара со спины. Я был недалеко, я мог успеть, вырваться, вывернуться из захвата огромной вонючей туши.
Я мог.

После всё разом кончилось. На поляне остались чёрные от собственной крови трупы сауроновых тварей. И четыре тела, белеющих в траве. Белое и алое. Вы лежали поодаль, обняв друг друга, неразлучные даже в смерти.

Запах палёного орочьего мяса долго будет преследовать меня. Милосердная память прикрыла завесой подробности следующих дней, лишь немногие фрагменты иногда приходят в видениях, но я гоню их прочь. Гилдор, обнявший меня и говорящий слова утешения. Дунэдайн и мои родичи, стаскивающие трупы врагов в большую кучу и поджигающие их. Отвратительный запах.
Я не помню, как мы хоронили своих павших. После этого Гилдор сказал предводителю людей, что будет удерживать Мелуйнен, насколько хватит сил, но наш обескровленный отряд не может сражаться в одиночку. И тогда дунэдайн предложили союз.

А в душе моей проснулось доселе неведомое, острое и холодное желание: воздать врагу за нашу кровь и боль, воздать сполна, чтобы при виде эльфа орки бежали, воя от ужаса, и тролли навсегда оставили эту землю. Долго я упрашивал Инглориона, и он отговаривал меня, видя, что душа моя больна и раны еще не затянулись. Но его мудрым речам не удалось поколебать мою решимость, и скрепя сердце Гилдор отпустил меня в лагерь дунэдайн.

Так я встал плечом к плечу с теми, чей опыт и навыки в борьбе с Врагом помогли сделать из меня воина. Я восхищался твердостью и отвагой этих сильных людей и постепенно стал своим среди них. Стремительные переходы, разведка, короткие и жестокие схватки в лесах, бесшумные отступления, засады и вновь схватки - вот что составляет отныне мою жизнь. Тьма сгущается на востоке. Всё новые и новые орочьи племена приходят на место уничтоженных, и нет им числа. А значит, моё место рядом с дунэдайн.