Натэлиэн прощалась  с Морией. Она любила это творение гномов, всегда заставлявшее ее преклоняться перед талантом и мастерством другого народа. Ей хотелось пройти ее всю насквозь, до Первого чертога, заглянуть в Келед-Зарам, увидеть золотые кроны родного леса… Но на это у нее не было времени.

Она проскользнула мимо стаи когтероев и своими излюбленными тропками вернулась к порогу Дарина. Посмотрев на закатное небо над Черным омутом, в последний раз отсалютовала могилам погубленных Стражем гномов, зарослями сумаха добралась до Эхад-Дуннана и пустила коня в галоп.

Это был ее любимый белый конь, дар народов Эриадора. И Эрегион, земля ее предков, где даже в нынешние времена во многих местах не было существ, опасней рысей и ящериц. Она гнала коня и вспоминала.

Ее тянуло не только в Золотой лес. Хотелось надышаться метелью Хримбарга, снова погреться у древних кузен Сарнурской цитадели, пройтись босиком по берегу Андуина, хотелось еще раз увидеть Аргонат... Но время было на исходе, и она должна была успеть.

…Троллистая пуща. Ей все время хотелось посмотреть на север, как будто отсюда можно было увидеть созданий, населяющих Эттенские высоты. Судя по военным новостям, им сейчас приходилось туго. Да, они творят зло, да, с ними надо бороться… Но не так радикально! Никто все-таки не лечит головную боль топором.

Арвен… Она останется с любимым человеком. А вся наша надежда, два полурослика, затерявшиеся где-то в осыпях Эмин-Муила… Они могут вообще ничего не знать… Мы осознавали, как опасен Саурон. И как могуществен. И какие силы нами были подняты! И других опасностей мы не замечали.

…Это был долгий-долгий, последний хмурый закат в притихшем мире. Она подъезжала к Бри, где собрались сейчас люди, гномы и хоббиты, так беззаветно служившие Средиземью все эти годы. Там был цвет воинства, герои, покрывшие себя славой, которые были готовы стать всем для всех, стать, если понадобится, целителями, ремесленниками, кулинарами и фермерами, надеждой слабых, защитниками путников, ужасом врагов… Им некуда было уходить, и они собрались вместе, чтобы встретить неотвратимое стоя. А у нее был Валинор. И она должна была успеть.

Улицы были запружены народом, и конный не смог бы там проскакать. Поэтому Натэлиэн объехала Бри стороной.

Занорье. Сколько раз она возвращалась сюда после очередного сражения, усталая, измученная, в грязи и чужой крови, и видела невинные лица жителей, которые все знали ее по имени, и слышала кроткие вопросы, обращенные к ней, стражу границ. Боже мой, знали бы они, что творится на границах! Видели бы!

Боже мой! Шесть лет! Какие несметные полчища врагов были разгромлены ими! Они задыхались испарениями Водных чертогов, закашливались гарью Аназармекхема, у них звенело в ушах от разреженного воздуха Зиракзигила, на них давило черное небо Лихолесья и грозило обрушиться кровавое небо Ангмара, они стыли в водах Форохеля, цепенели от чар умертвий, уворачивались от драконьего дыхания, спали на голой земле, ели, что придётся, мирили враждующих, были предаваемы теми, кому помогали, но были готовы на все ради мира в Средиземье. И все это было напрасно! Она мотнула головой и широко улыбнулась, чтобы не разрыдаться. Все было напрасно. Этот мир нельзя спасти.

Мост перед Дуилондом. Еще  девчонкой, проходя здесь обучение искусству лучника, она любила сидеть под ним и смотреть на воду. Но  сейчас даже это было уже невозможно.

Она влетела на пристань, соскочила с лошади, бросила поводья и кинулась  к дальнему концу, где последние из свободных народов Средиземья всходили на последний корабль. И она не захотела смотреть, как за ее спиной над шпилями Келондима сомкнулась последняя тьма.